После восемнадцатилетия возраст стал для меня какой-то условностью. До того важен был каждый год и почти всегда мне хотелось быть старше или хотя бы выглядеть, чтобы со мной считались, не говорили «ты ещё маленькая» и не указывали, что и когда я должна делать. Я была уверена, что восемнадцать — это важная общепринятая граница, за которой находится неприкосновенный статус независимого человека. И как же я была удивлена, когда осознала, что так не у всех. Что есть некоторое количество людей, наделённых свободой с самого детства и множество тех, кто независимости не хочет ни в каком возрасте, и очевидно, что цифры тут ни при чём.
Потом я впервые задумалась о возрасте по наводке моей крёстной. Я сетовала, что вся такая нереализованная, вот уже двое детей у меня, а я всё ещё в поиске дела жизни. Моя чудесная крёстная не отправляла меня на бал в карете, которая превращалась в тыкву, зато как-то всегда своевременно делилась интересным и полезным для меня опытом. Лиза мне тогда рассказала, что и у неё были всякие метания, но после тридцати лет они сменились ощущением полной жизни и было ей счастье (подробности я опущу).
Я периодически вспоминала тот наш разговор на моём четвертом десятке жизни, оказавшемся для меня действительно несравненно интереснее и богаче предыдущего отрезка. Незадолго до моего сорокалетия я решила спросить крёстную, а что же там, дальше, неужели вот это вот всё должно закончится? И Лиза мне сказала, что теперь ей кажется, что после сорока её жизнь только началась. И для меня это оказалось также справедливо. В результате, меня так закружило и увлекло многообразие возможностей, что я не успела спросить крёстную про пятьдесят, как уже тут оказалась. Интереснее? — Однозначно! Много нового, включая, правда, как выяснилось, не самое приятное, вроде морщин и пошатнувшейся местами упругости, но плюсы однозначно пока перевешивают. Основной — принципиально иное ощущение ценности времени. Люди, отношения, встречи, события — всё заиграло для меня совершенно новыми красками.
Среди моих оппонентов были и очень молодые люди, настаивавшие на том, что им понятнее и удобнее жить в рамках, помогающих контролировать их жизнь, чтобы успеть вовремя сделать вещи, не менее важные, чем карьера — например, завести ребёнка. Ну и для возможности выхода на пенсию, даже если они будут работать на себя, им хочется общественной поддержки, одобрения — им уже 69, потому могут позволить себе не работать, а лежать целый день в гамаке. И всё бы ОК, но этим ребятам хочется, чтобы и люди вокруг свою жизнь устраивали подобным образом. Тут уже и Вольтера вспомнили. В общем, было интересно и продолжение
